В Самаре снимается кино. О войне. Приятно сознавать себя
создателем такой картины, как описал её Василий Гроссман в романе "Жизнь
и судьба”. В интервью, которое дал режиссёр картины Сергей Урсуляк, я
обратил внимание на такие его слова.”Сегодня мы живём на поселении”.
Метко и верно сказано.
Вы что, упоены свободой? Какой и где её проявление? Разве только в
том, что при наличии средств (а откуда их взять – не важно) можно
смотаться на Канары, Ривьеру и всякие там другие заморские места. Во
всём другом свободы как не было, так и нет.
Приятно сознавать себя создателем такой картины, как описал её
Василий Гроссман в романе "Жизнь и судьба”. Хотя конкретно ко всему
этому я не имею никакого отношения. Тем не менее…
Помню, с каким упоением я, будучи политработником, читал этот роман.
Не возмущался, что он попал под запрет, а удивлялся. Поразмышляв, понял,
что таков был наш главный советский идеолог Михаил Суслов. Мне он
напоминал чеховского "Человека в футляре”, потому роман "Жизнь и судьба”
перекосил Михаилу Андреевичу физиономию, вызвал острую зубную боль.
Отчего? Всё от того же сталинского принципа: "Во всех литературных
произведениях красной нитью должны показываться руководящая роль
коммунистической партии и её методы классовой борьбы”. А секретарь ЦК
КПСС Михаил Суслова, сказавший Василию Гроссману, что его роман никогда
не увидит света, был уверен, что он смотрит сквозь десятилетия. Хорошо,
что он, как и другие ортодоксы "ослепли”, роман в своё время зачитывали
до дыр.
И интересное совпадение. Оператор будущего фильма – тоже Михаил
Суслов. Думается, он постарается снять кадры так, чтобы они у зрителя не
вызывали и тени сомнения в правдивости описанного Василием Гроссманом.
В интервью, которое дал режиссёр картины Сергей Урсуляк, я обратил
внимание на такие его слова.”Сегодня мы живём на поселении”. Метко и
верно сказано. Вы что, упоены свободой? Какой и где её проявление? Разве
только в том, что при наличии средств (а откуда их взять – не важно)
можно смотаться на Канары, Ривьеру и всякие там другие заморские места.
Во всём другом свободы как не было, так и нет.
И замечание Сергея Урсуляка о двух войнах. Военачальников и солдат.
Вопрос этот, правда, спорный. Потому как средний командный состав,
прошедший Великую Отечественную войну, не был разделён от солдатской
массы, жил с нею одной семьёй. Хотя в самые трудные моменты на фронте
случалось всякое.
Приведу такой пример.
Начальник штаба стрелкового батальона руководит подготовкой
наступательной операции, наставляет взвод разведки на взятие "языка” и
проведения разведки боем. В этот миг вражеская минометная артиллерия
начинает обстрел передовых позиций. Мины рвутся одна за другой в
непосредственной близости от расположения штаба батальона. Люди мечутся,
есть раненые и убитые. И один из солдат, бросив в окоп свой ППШ, даёт
деру назад. "Стой! – кричит начштаба.
-Стой, падла! Стрелять буду”. Но стреляет.
Закончился миномётный обстрел. быстро собрали раненых, направили в
медсанбат. Убитых прикрыли брезентом. Похоронят позже, и со всеми
воинскими почестями. Начштаба идёт вдоль окопов и видит в дальнем углу, в
небольшом блиндаже ссутулившаяся фигура того самогог труса. В руках у
него ППШ. Непонятно, его, или он взял у кого-то из погибших. Начштаба
подходит к солдату. "Ну что, отрезвел?” В ответ: "Да пошёл ты к такой-то
матери!” и направляет на начштаба автомат. "Ты грозился стрелять в
меня, так я тебя сейчас и пристрелю”
Немая сцена длилась недолго. "А я не ошибся – ты действительно,
падла!”- говорит начштаба и снимает свой ТТ с предохранителя. "Брось
автомат!” "Не брошу!2. "Ну тогда получай!” Прогремел выстрел, пуля из ТТ
угодила солдатику в переносицу…
Долго-долго отписывался начштаба за свой поступок. Особисты выпили из
него не один литр крови. Виновным, правда, не признали. Все, без
исключения, кто видел обе сцены, сказали, что у начштаба не было другого
выхода. Тем не менее, вопрос остался: разные ли у офицера и солдата
были войны?..
Не хотелось, чтобы этот эпизод кто-то привязал к будущему фильму
Сергея Урсуляка. Но знать, что и такое на войне бывает, надо всем.
|
